С утра, бросив машину на перехватывающей парковке, бредём к метро. В нашей жизни случился понедельник, поэтому всё плохо, и солнце, сами понимаете, грёбаный фонарь.
Не спрашивайте меня КУДА я иду в понедельник с утра, недавно совсем уволившись.
Иду. Есть такая необходимость.

Питон же идёт на работу, поэтому находиться рядом с ним опасно для жизни.
Впрочем, он такой не один.
Если оглядеться, то все люди, которые больше похожи на зомби, чем на людей выглядят опасно и отчаянно. На лицах у них разное. От "человечество должно быть уничтожено" до "сейчас я достану бензопилу и уничтожу человечество сам".

И вдруг в саднящей знойной тишине понедельничного постапока раздаёся мяукание.
Точнее писк. Жалобный такой. Горький.
Так может мяукать только напуганный котик молочного возраста.
Все мы - заражённые токсоплазмозом котофилы отлично знаем этот котячий SOS. Это тот самый сигнал, на который взрослые кошки и коты реагируют немедля. Начинают метаться, истошно мявкать и делать круглые страшные глаза.

Люди, как выясняется, очень на кошек в этом похожи. Потому что весь зомби-поток внезапно замирает, потом начинает озираться, а потом стекается к беленькой новенькой хонде, из которой предположительно звучит котомольба о помощи.

- Где он? Где он кричит? - волнуются люди. Солидного вида женщины. Нежных трепетных конституций девицы. Суровые мужи и ухоженные юнцы- яппи. - Где он кричит- маааленький.
- Где-то тут. - Авторитетно заявляю я, потому что нахожусь ближе всех к источнику сигнала. - В машине кричит.

Мы начинаем ходить вокруг закрытой тачки кругами. Как какие-то матиссовские танцоры. Писк то умолкает, то становится сильнее.
Стёкла у хонды тонированы. Не понятно, забыли ли зверёныша внутри, или он затаился где-то под машиной...
- Я лягу. Посмотрю. - У него белая хрустящая рубашка. Светлые глаженые брючки. Портфель тысяч эдак за тридцать. И отеческая забота вперемешку со страхом в умных глазах.
Он отдает Питону портфель и бросается грудью на асфальт. Глядит под машину долго. Пристально.
- Нет! Не там. Нету там его. Наверное внутри забыли... Сууки.
- Пиу пиу пиу. Спасите меня, люди-человеки-царизверей. - Кричит которебёнок, который услыхал голоса и ещё поще разволновался.

Женщины, включая меня, начинают опасно всхлипывать.
- Если он остался внутри, то через полчаса по такой жере ему капец. - Со знанием дела сообщаю я.
- Нееет! Нееет!

На асфальте лежит уже несколько менеджеров среднего звена. Кто-то стучит кулаком по дну машины. Кто-то норовит заползти совсем уж под брюхо хонды. Котик истошно орёт. Женщины держутся за груди в районе сердец.

- Надо нахуй разбивать стекло. Ни одна новая хонда не стоит жизни котика. - говорит тот, что в белой когда-то рубашке. И мы понимаем, что он прав. Надо разбивать. Не стоит.

Пока мы думаем, чем же херачить хонду, котик заливается слёзными воплями. Вопли всё же идут не из тачки, но откуда-то из ходовой части. Поэтому мы приходим к выводу, что котик не в салоне, а забрался под двигатель и не может найти выход.

- Стекло рабивать не будем. Надо домкратить. У кого есть домкрат? - спрашивает кто-то сообразительный. - Или нужно вызывать МЧС, но проще самим и домкратом. А то пока мчсники приедут, он умрёт.

Домкрат есть у всех, и девица в мини разворачивается, чтобы бежать к своей тачке... В это время Питон сильно-сильно стучит кулаком по капоту. А у него такие годные кулаки.

- Аааа! Вот он! Котик! Котик! - это я кричу. - Он выбрался! Он спасён! Урааа.

Потому что как раз сижу на корточках и вижу, как пушистый, полосатый и охуевший котёнок вываливается на асфальт и со всех ног улепётывает прочь. Даже спасибо не сказав.

Но кому нужно это "спасибо"? Все ржут, радуются, улыбаются друг дружке. И дело уже не в котике. Мы в этот понедельник вдруг вспомнили, что мы - люди. Просто люди. Человеки, мать нашу... Хорошие и дружные в том, что касается хотя бы котиков.

Про Украину ничего не знаю.
А котики - сила.